Кен Уилбер. Проект Атман. Гл.8(2)

(16-05-2014 12:42) 

Высшая тонкая область

Высшая тонкая область начинается от сахасрары и простирает­ся на семь уровней трансценденции, дифференциации и интегра­ции чрезвычайно высокого порядка. Я не буду представлять исчер­пывающий разбор этой области – читателю лучше обратиться к трудам Кирпала Сингха [349], [350], где блестяще освещена об­ласть Нада-Йоги и Шабд-йоги. Скажу лишь, что о ней повсеместно и постоянно говорят как о сфере высокой религиозной интуиции и подлинного вдохновения, области биджамантры; символических видений синего, золотого и белого цветов и мистических звуков; слышимых откровений и бесконечного сияния; это сфера высших присутствий, руководителей, ангельских существ, иштадев и дхья-ни-будд; все они, как мы скоро выясним, являются просто высоки­ми архетипическими формами собственного бытия человека (хотя сначала обязательно проявляются как «другое»). Это области Сар Шабда, Брамы Проверяющего, архетипов Бога, и Сат Шабда – и она простирается за пределами данных четырех к трем еще более высоким и совершенно неописуемым уровням бытия. Данте писал о них так:

Вперяя взор свой в Вечный Свет,

Я прозревал в его глубинах

С любовью сшитые в единый том,

Листы разрозненные всей вселенной...

Высшая тонкая область

Высшая тонкая область начинается от сахасрары и простирает­ся на семь уровней трансценденции, дифференциации и интегра­ции чрезвычайно высокого порядка. Я не буду представлять исчер­пывающий разбор этой области – читателю лучше обратиться к трудам Кирпала Сингха [349], [350], где блестяще освещена об­ласть Нада-Йоги и Шабд-йоги. Скажу лишь, что о ней повсеместно и постоянно говорят как о сфере высокой религиозной интуиции и подлинного вдохновения, области биджамантры; символических видений синего, золотого и белого цветов и мистических звуков; слышимых откровений и бесконечного сияния; это сфера высших присутствий, руководителей, ангельских существ, иштадев и дхья-ни-будд; все они, как мы скоро выясним, являются просто высоки­ми архетипическими формами собственного бытия человека (хотя сначала обязательно проявляются как «другое»). Это области Сар Шабда, Брамы Проверяющего, архетипов Бога, и Сат Шабда – и она простирается за пределами данных четырех к трем еще более высоким и совершенно неописуемым уровням бытия. Данте писал о них так:

Вперяя взор свой в Вечный Свет,

Я прозревал в его глубинах

С любовью сшитые в единый том,

Листы разрозненные всей вселенной...

Внутри сияния глубокой сути

Сего Возвышенного Света видел я три круга

Трех цветов, но одного размера

Во втором, казалось, первый отражался

Как радуга сквозь радугу, а третий

Огнем казался, коим равно дышали оба.(38)

Учтите, что это то, что Данте буквально видел своими глазами, взором созерцания. Он не просто сочинял стихи, а использовал по­эзию и образное видение для увековечения того, что он непосред­ственно видел.

Психиатр Дин, пионер в новой области «метапсихиатрии», со­общает следующее:

Происходит интеллектуальное озарение, которое совершенно невозможно описать. В интуитивной вспышке человек облада­ет осознанием смысла и скрытой цели вселенной, отождеств­лением и слиянием с творением, бесконечностью и бессмерти­ем, глубинами за пределами глубин раскрывающегося смысла, короче, постижением сверх-самости, столь всемогущей... [91].

Примечание (сноска) 38: Данте Алигьери. Божественная комедия. Песнь 33-я. Пер. с итал. О. Н. Чюминой. – Прим. перев.

В индуизме эта область называется виджня/ммайя-коша [94], в буддизме махаяны – манас [362], в Каббале – Гебура и Хэсед [338]. Аспектам этой тонкой области давали наименования «сверхсамости» и «сверхразума» – как у Ауробиндо и Эмерсона (Ауробиндо использовал этот термин также и применительно к аспектам причинной области). Дело здесь в том, что сознание в своем быстром восхождении полностью отделяет себя от обыден­ного ума и ординарной самости и потому может быть названо «сверх-самостью» или «сверх-разумом», – это почти все равно, что назвать «эго» «сверх-телом» или «сверх-инстинктами», по­скольку ментальное «эго» трансцендирует простые чувства и ак­ты восприятия тифона, и таким образом возвышается над ними. Сверх-разум просто воплощает в себе трансценденцию всех мен­тальных форм и в своей высшей точке раскрывает интуицию чего-то такого, что выше и первичнее ума, самости, мира и тела, – того, что, как сказал бы Фома Аквинский, все мужчины и женщины на­звали бы Богом.

Но это не Бог как онтологический другой, взятый отдельно от космоса, людей и творения в целом. Скорее, это Бог, как архетипическая вершина собственного Сознания человека. Джон Блоуфелд цитирует Эдварда Конзе, выразившего точку зрения Ваджраяны: «"Это пустотность всего, благодаря которой может иметь место отождествление, – пустота, которая есть в нас, существующая вместе с пустой, которая является божеством." Визуализируя это отождествление "мы действительно становимся божеством. Субъ­ект отождествляется с объектом веры. [Как сказано,] Почитание, почитающий и почитаемое – эти три вещи нераздельны"» [43]. В своей высшей точке душа становится одним целым, в букваль­ном смысле одним с формой божественности, Дхьяни-Буддой, Бо­гом. Человек растворяется в Божестве как Божество, которое с са­мого начала было его собственной Самостью или высшим Архети­пом. Только в этом смысле св. Климент мог говорить, что тот, кто знает себя, знает и Бога. Теперь мы могли бы сказать, что знающий свою сверх-самость, знает Бога. Они суть одно и то же.

Тонкие области: резюме

Я специально сделал эту главу более короткой, чем другие, чтобы не вводить избыточного количества информации о том, что, в конечном счете, для большинства людей является незнакомой и непривычной областью. Так же я поступлю и в следующей главе.

Однако мне хотелось бы, чтобы вы просто подумали о следствиях возможного существования тонкой области. Что, если мистики и мудрецы правы?

Все дело могло бы быть в том, что в тонкой сфере, особенно в высшей тонкой, происходит дифференциация и трансценденция очень высокого порядка. При посредстве высоко-архетипических символических форм – божественных, дающих озарение или слышимых – сознание следует по пути трансформации, ведущем далеко за пределы грубого тела-ума. Эта трансформация вверх, как и все другие, рассмотренные нами, включает в себя возникновение (через посредство воспоминания) глубинной структуры более высо­кого порядка, сопровождаемое сдвигом тождественности на эту структуру и разотождествлением с более низкими структурами (в данном случае, с «эго»-умом). Это равносильно трансценденции (прехождении, преодолении, выходе за пределы, „снятии в себе”) структур более низкого порядка (грубого ума и тела), которая та­ким образом дает сознанию возможность оперировать всеми низ­шими структурами и интегрировать их.

Леке Хайксон описал одну форму тонкой глубинной структу­ры под названием «иштадева» [135]. Иштадева – это просто вы­сокая архетипическая божественная форма, которая вызывается (а, значит, возникает) в определенных видах медитации и буквально визуализируется взором ума при помощи процесса высокой фанта­зии, или образного видения. Я понимаю, что некоторые могли бы сказать, что иштадева является «всего лишь образом ума» и не су­ществует реально, но это одновременно значило бы принижать все, что порождает наш ум: можно было бы с тем же успехом говорить, что математика является просто порождением ума и потому не су­ществует реально. Нет, иштадева является реальностью – более чем реальной – в своем возникновении из глубинного бессозна­тельного.

Хайксон описывает это так: «Форма или Присутствие ишта­дева [вызываемая, как он четко объясняет, посредством образно­го видения] появляется трепетно живым, составленным из сияния Сознания. Мы не проецируем иштадева. Первичная лучезар­ность, принимающая форму иштадева, на самом деле проецирует нас и все феномены, которые мы называем вселенной». Этот вы­сокий архетипический символ в итоге опосредует восхождение сознания к тождественности с этой Формой: «Постепенно мы понимаем, что Божественная Форма или Божественное Присутствие есть наш собственный архетип, образ нашей сущностной при­роды» [185].

И это не утрата сознания, а его интенсификация за счет раз­вития, эволюции, трансценденции и отождествления высокого по­рядка: «Иштадева вовсе не исчезает в нас; это мы, как индивиды, исчезаем в иштадева, и теперь остается только иштадева. И в то же время нет никакой утраты в нашем индивидуальном бытии, когда мы постепенно сливаемся с объектом своего созерцания, потому что он с самого начала был нашим собственным архетипом и ис­точником того фрагментарного отражения, которое мы называем своей индивидуальной личностью».

Главное здесь в том, что не грубое «эго» поглотило высокую Архетипическую Форму, а просто обнаружилось, что первичная природа «эго» и есть эта Форма, так что сознание возвращается к своей первичной и высшей тождественности, вспоминая ее: «Мы остаемся теперь трансцендентным центром сознания, выраженного через Форму или бесформенное присутствие иштадева. Теперь мы ощущаем жизнь иштадева внутри нас. Мы сознательно встречаемся с самими собой и становимся собой [за счет более высокого ото­ждествления] в нашей архетипической и вечной природе» [185]. Такова, следовательно, одна из форм подлинной трансформации или развития в тонкой сфере – обнаружение или вспоминание единства более высокого порядка, которое теперь приближается к Единству – и которое вступает в трансперсональную область сверхсознания и открывает там лишь Архетипическую Сущность.

 

Внутри сияния глубокой сути

Сего Возвышенного Света видел я три круга

Трех цветов, но одного размера

Во втором, казалось, первый отражался

Как радуга сквозь радугу, а третий

Огнем казался, коим равно дышали оба.(38)

Учтите, что это то, что Данте буквально видел своими глазами, взором созерцания. Он не просто сочинял стихи, а использовал по­эзию и образное видение для увековечения того, что он непосред­ственно видел.

Психиатр Дин, пионер в новой области «метапсихиатрии», со­общает следующее:

Происходит интеллектуальное озарение, которое совершенно невозможно описать. В интуитивной вспышке человек облада­ет осознанием смысла и скрытой цели вселенной, отождеств­лением и слиянием с творением, бесконечностью и бессмерти­ем, глубинами за пределами глубин раскрывающегося смысла, короче, постижением сверх-самости, столь всемогущей... [91].

Примечание (сноска) 38: Данте Алигьери. Божественная комедия. Песнь 33-я. Пер. с итал. О. Н. Чюминой. – Прим. перев.

В индуизме эта область называется виджня/ммайя-коша [94], в буддизме махаяны – манас [362], в Каббале – Гебура и Хэсед [338]. Аспектам этой тонкой области давали наименования «сверхсамости» и «сверхразума» – как у Ауробиндо и Эмерсона (Ауробиндо использовал этот термин также и применительно к аспектам причинной области). Дело здесь в том, что сознание в своем быстром восхождении полностью отделяет себя от обыден­ного ума и ординарной самости и потому может быть названо «сверх-самостью» или «сверх-разумом», – это почти все равно, что назвать «эго» «сверх-телом» или «сверх-инстинктами», по­скольку ментальное «эго» трансцендирует простые чувства и ак­ты восприятия тифона, и таким образом возвышается над ними. Сверх-разум просто воплощает в себе трансценденцию всех мен­тальных форм и в своей высшей точке раскрывает интуицию чего-то такого, что выше и первичнее ума, самости, мира и тела, – того, что, как сказал бы Фома Аквинский, все мужчины и женщины на­звали бы Богом.

Но это не Бог как онтологический другой, взятый отдельно от космоса, людей и творения в целом. Скорее, это Бог, как архетипическая вершина собственного Сознания человека. Джон Блоуфелд цитирует Эдварда Конзе, выразившего точку зрения Ваджраяны: «"Это пустотность всего, благодаря которой может иметь место отождествление, – пустота, которая есть в нас, существующая вместе с пустой, которая является божеством." Визуализируя это отождествление "мы действительно становимся божеством. Субъ­ект отождествляется с объектом веры. [Как сказано,] Почитание, почитающий и почитаемое – эти три вещи нераздельны"» [43]. В своей высшей точке душа становится одним целым, в букваль­ном смысле одним с формой божественности, Дхьяни-Буддой, Бо­гом. Человек растворяется в Божестве как Божество, которое с са­мого начала было его собственной Самостью или высшим Архети­пом. Только в этом смысле св. Климент мог говорить, что тот, кто знает себя, знает и Бога. Теперь мы могли бы сказать, что знающий свою сверх-самость, знает Бога. Они суть одно и то же.

Тонкие области: резюме

Я специально сделал эту главу более короткой, чем другие, чтобы не вводить избыточного количества информации о том, что, в конечном счете, для большинства людей является незнакомой и непривычной областью. Так же я поступлю и в следующей главе.

Однако мне хотелось бы, чтобы вы просто подумали о следствиях возможного существования тонкой области. Что, если мистики и мудрецы правы?

Все дело могло бы быть в том, что в тонкой сфере, особенно в высшей тонкой, происходит дифференциация и трансценденция очень высокого порядка. При посредстве высоко-архетипических символических форм – божественных, дающих озарение или слышимых – сознание следует по пути трансформации, ведущем далеко за пределы грубого тела-ума. Эта трансформация вверх, как и все другие, рассмотренные нами, включает в себя возникновение (через посредство воспоминания) глубинной структуры более высо­кого порядка, сопровождаемое сдвигом тождественности на эту структуру и разотождествлением с более низкими структурами (в данном случае, с «эго»-умом). Это равносильно трансценденции (прехождении, преодолении, выходе за пределы, „снятии в себе”) структур более низкого порядка (грубого ума и тела), которая та­ким образом дает сознанию возможность оперировать всеми низ­шими структурами и интегрировать их.

Леке Хайксон описал одну форму тонкой глубинной структу­ры под названием «иштадева» [135]. Иштадева – это просто вы­сокая архетипическая божественная форма, которая вызывается (а, значит, возникает) в определенных видах медитации и буквально визуализируется взором ума при помощи процесса высокой фанта­зии, или образного видения. Я понимаю, что некоторые могли бы сказать, что иштадева является «всего лишь образом ума» и не су­ществует реально, но это одновременно значило бы принижать все, что порождает наш ум: можно было бы с тем же успехом говорить, что математика является просто порождением ума и потому не су­ществует реально. Нет, иштадева является реальностью – более чем реальной – в своем возникновении из глубинного бессозна­тельного.

Хайксон описывает это так: «Форма или Присутствие ишта­дева [вызываемая, как он четко объясняет, посредством образно­го видения] появляется трепетно живым, составленным из сияния Сознания. Мы не проецируем иштадева. Первичная лучезар­ность, принимающая форму иштадева, на самом деле проецирует нас и все феномены, которые мы называем вселенной». Этот вы­сокий архетипический символ в итоге опосредует восхождение сознания к тождественности с этой Формой: «Постепенно мы понимаем, что Божественная Форма или Божественное Присутствие есть наш собственный архетип, образ нашей сущностной при­роды» [185].

И это не утрата сознания, а его интенсификация за счет раз­вития, эволюции, трансценденции и отождествления высокого по­рядка: «Иштадева вовсе не исчезает в нас; это мы, как индивиды, исчезаем в иштадева, и теперь остается только иштадева. И в то же время нет никакой утраты в нашем индивидуальном бытии, когда мы постепенно сливаемся с объектом своего созерцания, потому что он с самого начала был нашим собственным архетипом и ис­точником того фрагментарного отражения, которое мы называем своей индивидуальной личностью».

Главное здесь в том, что не грубое «эго» поглотило высокую Архетипическую Форму, а просто обнаружилось, что первичная природа «эго» и есть эта Форма, так что сознание возвращается к своей первичной и высшей тождественности, вспоминая ее: «Мы остаемся теперь трансцендентным центром сознания, выраженного через Форму или бесформенное присутствие иштадева. Теперь мы ощущаем жизнь иштадева внутри нас. Мы сознательно встречаемся с самими собой и становимся собой [за счет более высокого ото­ждествления] в нашей архетипической и вечной природе» [185]. Такова, следовательно, одна из форм подлинной трансформации или развития в тонкой сфере – обнаружение или вспоминание единства более высокого порядка, которое теперь приближается к Единству – и которое вступает в трансперсональную область сверхсознания и открывает там лишь Архетипическую Сущность.

Back to top

карта сайта